Кремль стал партнером, и Варшава очень переживает
С юга и запада повеяло оттепелью, которая ощущается не у нас, а в России. Каждое такое дуновение должно вызывать у поляков особую настороженность. Два из трех ведущих государств ЕС (не считая покидающую европейское сообщество Великобританию), то есть Италия и Германия, уже не разделяют польских опасений в отношении Кремля. Более того, они готовы видеть в нем нормального партнера по бизнесу, а не бандита, который терроризирует Европу.
Между тем у Польши нет практически никаких инструментов, которые бы позволили остановить этот тренд: она уже не обладает в ЕС силой убеждения. В такой ситуации мы могли бы сделать ставку на Вашингтон, но к нам там тоже не слишком прислушиваются, кроме того, это бы повредило нашим отношениям с европейскими партнерами, ведь Дональд Трамп и Европа вступили в противостояние. Варшава открыла слишком много фронтов, занимаясь малозначительными вопросами, и сейчас, когда нам понадобились могущественные союзники, нам будет сложно получить их поддержку.
Слово «партнер» в отношении России прозвучало практически одновременно как из немецких, так и из итальянских уст. Мы услышали его от Ангелы Меркель на ее встрече с Путиным в Сочи и увидели в коалиционном соглашении лидеров итальянских партий «Лига» и «Движение пяти звезд». Итальянцы были более откровенны: они говорят прямо, что хотят отмены санкций, введенных против России за оккупацию Крыма. Немцы предпочитают сохранять дипломатическую дистанцию: они высказываются за сохранение ограничительных мер, но одновременно начинают строительство своей части газопровода «Северный поток — 2», не обращая внимания на протесты стран Балтии, Польши, Украины и США.
Такой подход к российской теме — это не какие-то причуды действующих руководителей (Меркель) или сил, только что пришедших во власть (две итальянские партии), а отражение общественных настроений. Второй канал немецкого телевидения (ZDF) приурочил к визиту Меркель в Сочи опрос, результаты которого показали, что 36% немцев называют надежным партнером Россию, а США так характеризуют лишь 14% опрошенных. В Италии все еще хуже. Если добавить к этому пророссийские настроения в Венгрии, Словакии, Австрии, Чехии, окажется, что (если вынести за скобки Швецию с ее небольшим населением и покидающую ЕС Великобританию) главным «русофобом» в Европе выступает… Франция под руководством Макрона.
Основной силой на Западе, которая сохраняет здравый подход к действиям Москвы, остаются, конечно, Соединенные Штаты. Возвращение американских войск в Европу (а в особенности их размещение на восточном фланге НАТО), воссоздание расформированного в 2011 году Второго флота, который будет защищать северную часть Атлантического океана, и, наконец, жесткая позиция в отношении проекта «Северный поток — 2» — лучшее тому доказательство.
К сожалению, союзу Вашингтона с Европой угрожает унилатерализм президента Трампа. Угроза введения пошлин на европейские товары или недавний удар по европейским компаниям, торгующим с Ираном, а одновременно ведущим бизнес в Америке, распаляет эмоции в США и ставит западных игроков на курс конфронтации. Этот конфликт очень выгоден России, поэтому совершенно неудивительно, что она его использует. В Сочи, например, Путин и Меркель солидарно высказались против позиции американцев по Ирану.
С другой стороны, только Америка способна сейчас заблокировать строительство газопровода «Северный поток — 2», введя санкции против задействованных в этом проекте европейских компаний, так что Польше следует стать с ней плечом к плечу.
Жернова глобальной политики заработали, что из этого выйдет, мы скоро увидим. Польша, которой угрожает опасность со стороны России, оказалась на перекрестке интересов ЕС и Америки. Геополитическая мудрость предписывает нам добиваться расположения обеих сторон, но как лавировать между крупными державами, когда мы сами, развязывая пустые споры, сократили репертуар своих возможностей?
Варшаве нужно как можно быстрее сгладить все конфликты с ЕС и США, чтобы вернуться в серьезную игру. Грядут перемены. Сейчас не самое удачное время для мелочности, ведь мы можем многое потерять.
